Живой журнал - Страница 65

Эль оторопела.

— Так ты что, именно поэтому двадцать лет назад выбрал для себя Москву, когда увозил туда Еву? — с ужасом пролепетала женщина.

— Да, Эль, — невозмутимо кивнул Даниэль. — Именно поэтому я и уехал в Москву. Я всё ещё хотел раскрыть тайну смерти своего отца Амира. Я очень любил его. К тому же, я обещал это.

— Дани, это ж когда было… — Женщина всплеснула руками.

— Эль, — и Кейд поднял бровь, — а было хоть раз, чтобы я когда-нибудь не сдержал своего слова?

Молчание Эль стало лучшим ответом. Глядя в встревоженные глаза жены, Даниэль бесстрастно продолжил:

— Вот так, Эль. Но сначала волей судьбы я попал в Британию, потому что после смерти моего отца моя мать очень быстро сошлась с Дэвидом. Соседи по улице чуть не растерзали её. — Даниэль на секунду прикрыл глаза, словно увидел призраки прошлого: пронзительный свист и улюлюканье толпы, злобное шипение женщин, оскорбительные взгляды мужчин, брошенные вслед его матери. И он, одинокий подросток, идущий сквозь беснующуюся толпу, не в силах защитить мать от позора. Отгоняя воспоминания, Даниэль провёл ладонью по лицу.

— Дани, мой отец очень любил твою мать. — Мягкий, зовущий, искренний голос Эль ворвался в его сознание, и Даниэль очнулся.

— Любил, — не стал спорить он. — Но я подозреваю, что связь моей матери с Дэвидом не обошлась без участия Рамадана.

— В смысле? — удивилась Эль. Даниэль усмехнулся:

— Видишь ли, habibi, моя мать очень любила моего родного отца Амира. Ещё больше она любила Дэвида. Но предана она была только своему брату. Только Рамадан безраздельно царил в её сердце. И без одобрения Рамадана мать не пришла бы к Дэвиду.

— Ты так уверен в этом? — Эль неприязненно подняла бровь. Даниэль кивнул:

— Так уверен, что если бы передо мной поставили моего родного отца, Дэвида и Рамадана и попросили бы меня указать на того, кому принадлежит душа моей матери, то я, не раздумывая, выбрал бы Рамадана. И я бы выиграл этот спор, клянусь. Именно поэтому я и считаю, что сойтись с твоим отцом мою мать заставили дела рода Эль-Каед. Мать что-то скрывала. — Даниэль извиняющимся жестом тронул руку жены. — Эль, любовь между Мив-Шер и Дэвидом была — просто она пришла чуть позже. Но важно другое: моя мать вышла замуж за Дэвида, у которого была дочь — ты. Прошло немного времени, и после всех битв, которые у нас с тобой были, я, проигравший, сдался на милость победительнице. Тебе, Эль… Потом ты попросила меня отвезти тебя в Колчестер, потому что в этой церкви тебя крестили. Потом ты забеременела. Впоследствии я отправился в эту церковь один и встретил там Евангелину. Слово за слово, и Евангелина открывает мне тайну моей семьи, что даёт мне возможность на тебе жениться. И не просто жениться, а обвенчаться с тобой, несмотря на то, что ты и я — мы сиблинги. Как пошла на это праведница Евангелина, ума не приложу, но, тем не менее, факт остается фактом: она обвенчала нас. Там же, в Колчестере, появляется на свет наша дочь, которую ты и я называем в честь её крестной. Поскольку для всех связь между ними — это грех и позор, то ты и я принимаем решение разделиться. Моя дочь, записанная как Ева Самойлова, уезжает со мной в Москву. Ты остаёшься здесь. О том, что Ева — моя родная дочь, сейчас, кроме нас, знают только двое. Это сама Ева и Макс Уоррен.

— То есть ты всё-таки сказал Еве, что я её мать? — лицо Эль радостно вспыхнуло.

— Нет. Этого я дочери не говорил, — Даниэль поморщился. — Я бы и Максу ничего не сказал, но мне было нужно, чтобы Макс присмотрел за Евой, пока я здесь, в Лондоне. И помощь Макса будет тем искренней, чем меньше я буду скрывать от него правду. Но о том, что Ева твоя дочь, Макс, конечно не знает… А теперь, разобравшись с прошлым, перейдём к настоящему. Итак, у нас с тобой растёт дочь, которая становится единственной после меня наследницей рода Эль-Каед и корпорации «Кейд Девелопмент». В день, когда Еве исполнится двадцать один год — то есть всего через несколько месяцев — нашу дочь ждёт солидный трастовый фонд и акции очень успешной компании.

Но это — одна сторона медали. Другая сторона — подделка и ложь, потому что история рождения Евы насквозь фальшивая. А её положение в обществе вообще колосс на глиняных ногах. Истина же в том, что Ева по-прежнему ребенок двух сиблингов. И для моих соотечественников, и для твоих, а может быть, и для целого мира, моя маленькая дочь — выродок. А это, дорогая моя, ещё хуже, чем просто ублюдок. — Даниэль вздохнул. Протянул пальцы к воротнику рубашки, словно тот душил его, и расстегнул несколько пуговиц.

— Дани… — Эль отложила подушку и потянулась к мужу.

— Нет, Эль, не перебивай, мне и так трудно, — остановил жену Даниэль. — И я очень хочу, как можно быстрей покончить с этой неприятной историей и объяснить тебе, в чём, собственно говоря, проблема с этим Маркетологом… Итак, почему я оказался в Москве, это мы с тобой выяснили. Мне остаётся только добавить, что я не оставлял попыток найти детей Лилии Файом с момента переезда. Я искал правду, как мог. Обращался в соответствующие архивы. Сулил любые деньги, врал — одним словом, использовал любые возможности, чтобы получить информацию, но меня постигло разочарование. Везде и всюду я сталкивался со стеной молчания. Единственное, что мне удалось выяснить, так это то, что все члены семьи Файом умерли между восемьдесят вторым и восемьдесят третьим годами. То есть еще за двадцать лет до того, как я переехал с Евой в Москву, этой семьи уже не существовало. Это факт, и факт бесспорный. И тогда я смирился. Но я ничего не забыл. Уж слишком подозрительным казалось мне это всеобщее молчание. Впрочем, на тот момент у меня оставалось ещё одно дело: уезжая в Москву, я фактически скрылся от семьи и оборвал связь со своей матерью.