Живой журнал - Страница 73

— Твоё дело. Ну, а теперь, когда мы с твоей Ирой более-менее разобрались, тебе осталось прочитать письмо, оставленное для тебя моей матерью. — Даниэль кивнул на жёлтый конверт. — Давай, Эль. Покончи со всем разом.

— Дани, открой конверт сам, — попросила Эль.

— А ты?

— А я пойду, заварю кофе.

Даниэль пожал плечами и распечатал конверт. Эль успела включить чайник, как голос Даниэля позвал её из кухни в комнату:

— Эль, кофе может и подождать… Иди сюда. Это действительно важно. — Голос Даниэля звучал странно и напряженно. Эль вздрогнула, оставила кофеварку в покое и припустилась назад.

— Что там? — спросила женщина, входя в комнату и разглядывая побледневшее лицо мужа. Но тот только головой покачал.

— Прочитай сама, — предложил он и протянул конверт Эль. Та села на диван и несмело вытянула из конверта первый листок. Пожелтевший и хрупкий от времени, этот документ представлял собой Свидетельство о рождении. Бумага чётко и ясно излагала суть: 8 сентября 1974 года в больнице при Монастыре Святой Девы Марии в Колчестере, в графстве Эссекс, на свет появилась Изар Фокси Мессье. В графе «мать» стояло имя «Изар Оливия Ирарагорри». В графе «отец» значился прочерк.

— Изар Оливией звали мою маму, — ахнула Эль. — И это что же, Свидетельство о моём рождении?.. Да, дата совпадает. Но я не знала, что я родилась в Колчестере, в том же самом монастыре, где родилась моя Ева. И почему здесь написано «Изар», если моё имя — Стелла? И почему в графе «отец» никто не записан? Ведь мой папа — Дэвид, я ношу его фамилию, и.… это не про меня, наверное? Это — какое-то совпадение, да?

— Читай дальше, — тихо посоветовал Даниэль. Он покосился на жену, прошел на кухню, налил в стакан воды и вернулся к ней. Аккуратно поставил перед Эль стакан: — Второй документ, Эль.

И Эль вытянула второй лист из конверта. Это было свидетельство об удочерении. Акт гласил, что Дэвид Александр Кейд удочерил Изар Фокси Мессье сразу после её рождения и дал ей другое имя — Стелла. Так Стелла Фокси Мессье Кейд — Эль — стала приёмной дочерью Дэвида.

— Прочитай подпись свидетелей, — посоветовал Даниэль. Глаза Эль перебежали на последнюю строчку.

— Евангелина… Самойлова, — едва слышно прошелестела она, — Дани, что происходит?

— Это еще не всё, Эль, — осторожно ответил тот. — Открой последний документ.

И Эль развернула третью бумагу. Это было медицинское заключение, составленное главным врачом Королевской военной академии в Сандхерсте в день, когда восемнадцатилетний Дэвид сдавал тесты для поступления в британское военное высшее учебное заведение. Заключение врача говорило, что по состоянию здоровья Дэвид Кейд был годен к обучению и последующему несению службы. И в то же время, бумага оглашала неумолимый приговор: Дэвид Александр Кейд никогда не будет иметь собственных детей из-за нарушений сперматогенеза.

— Ты понимаешь, что это означает, Эль?

— Кажется, нет, — прошептала женщина. На лице у Эль была паника.

— Ты хочешь, чтобы я это озвучил, да? — Даниэль вздохнул. Вынул из рук похолодевшей Эль листки, сложил их в конверт, отбросил конверт в сторону.

— Эль, послушай меня. — Даниэль взял похолодевшую ладонь Эль в свои теплые руки. — Правда в том, что Дэвид никогда не был твоим биологическим отцом. Он любил тебя, и он удочерил тебя. А Евангелина, к которой я пришёл в Колчестере двадцать лет назад и которой рассказал о тебе, — она знала, кто ты. У нее был доступ к венчальным книгам. Едва только твоё имя сорвалось с моих губ, как Евангелина поняла, о ком я говорю. Подозреваю, что она просто вспомнила тебя. Изар Фокси Мессье — это редкое имя. Евангелина, поставившая свою подпись на документе о твоём удочерении, знала, что наша связь и наш брак не нарушит законов. Ты не была дочерью Дэвида, как и я не был его сыном. Между нами не было никаких кровных уз, никаких родственных связей. Вот почему Евангелина нас обвенчала. Теперь я знаю ответ на вопрос, который так давно мучил меня.

— Так почему же она мне ничего не сказала? Почему не открыла мне тайну моего рождения? Почему папа не сказал мне ничего? И почему Мив-Шер промолчала? — выдохнула Эль и вцепилась в запястья мужа белыми дрожащими пальцами.

— Ты… ты что, ты точно ничего не понимаешь? — удивился тот.

— Кажется, нет.

Даниэль смущённо взъерошил волосы. Потом обошел стул, на котором сидела Эль, опустился перед ней на корточки. Подышал на её холодные дрожащие пальцы.

— Эль, Дэвид и моя мать не открыли тебе эту тайну не из-за тебя, а из-за меня, — признался он. — Моя мама — она действительно тебя защищала. Ты родилась от неизвестного мужчины. Ты не была родной дочерью Дэвида. Узнай я эту правду тогда, и безжалостный, самовлюбленный мальчик, единственный наследник богатого рода, некоронованный принц, каким я тогда себя считал, превратил бы в ад жизнь вечно сопротивлявшейся ему девчонки. И, поверь, я бы сделал это — в то время против тебя мне бы подошло любое оружие… Зная это, моя мать сделала всё, чтобы защитить тебя. Скрыв от меня тайну твоего рождения, Дэвид и моя мать предоставили мне выбор: поладить ли с тобой, быть ли мне с тобой или забыть о тебе. И я принял решение… Я выбрал тебя, Эль. И я ни разу не пожалел об этом.

Женщина робко подняла голову. Даниэль мягко улыбнулся ей. Эль прижалась лбом к его плечу и заплакала.

— Ну, а что касается Евангелины, то не вини её, — поглаживая плечи Эль, попросил Даниэль. — Помня о том, что она сделала для нас, я могу предположить следующее: твоя мать пришла в церковь в Колчестере, уже будучи беременной. Ты как-то рассказывала мне, что в начале семидесятых Дэвид, как архитектор, много работал на проектах по восстановлению церковных зданий и строений. Возможно, именно там и тогда твоя мать и познакомилась с Дэвидом. Они поженились, и он удочерил тебя. А потом в эту церковь пришла ты с просьбой о любви — и я с просьбой о вере… Так мы и выбрали свою судьбу, Эль.